Егор Овчинников
IG @Ejo_Ov
С детства я всегда проявлял интерес к истории, мифологии и сновидениям, что вскоре начало сформировывать мое мировоззрение. Я всегда витал в фантазиях и мечтах, создавал собственные миры и проводил в них много времени. В какой-то момент мне захотелось увидеть все это в физическом мире, и так я пришел к рисунку, а позже и к живописи.
Меня начало бросать из крайности в крайность, когда я акцентировал внимание только на одной из сфер своих интересов. Это не давало мне покоя, создавая чувство, что я не могу найти себя. Это потерянное состояние присутствует у многих людей. Мне помогла побороть его философия. В поисках самого себя, я смог приблизиться к гармонии и собрать все свои интересы в кучу. Но найти для себя подходящее место в существующей сфере искусств мне не удалось, было тесно. Поэтому я пришел к созданию собственного направления в искусстве, которым стал инвизионизм.
В повседневной жизни я стремлюсь к тишине и созерцательности, стараюсь быть самим собой и отразить это в картинах. Я соединяю личный опыт и вечные темы.
Сегодня я продолжаю исследовать себя и помогать в этом другим, развиваю собственный художественный язык.
С детства я всегда проявлял интерес к истории, мифологии и сновидениям, что вскоре начало сформировывать мое мировоззрение. Я всегда витал в фантазиях и мечтах, создавал собственные миры и проводил в них много времени. В какой-то момент мне захотелось увидеть все это в физическом мире, и так я пришел к рисунку, а позже и к живописи.
Меня начало бросать из крайности в крайность, когда я акцентировал внимание только на одной из сфер своих интересов. Это не давало мне покоя, создавая чувство, что я не могу найти себя. Это потерянное состояние присутствует у многих людей. Мне помогла побороть его философия. В поисках самого себя, я смог приблизиться к гармонии и собрать все свои интересы в кучу. Но найти для себя подходящее место в существующей сфере искусств мне не удалось, было тесно. Поэтому я пришел к созданию собственного направления в искусстве, которым стал инвизионизм.
В повседневной жизни я стремлюсь к тишине и созерцательности, стараюсь быть самим собой и отразить это в картинах. Я соединяю личный опыт и вечные темы.
Сегодня я продолжаю исследовать себя и помогать в этом другим, развиваю собственный художественный язык.
Работа «Одиночество»
Одиночество - это отсутствие возможности быть с кем-то по-настоящему. Это внутреннее пространство, собранное из теплых моментов и тоски. Но может ли человек, оставаясь физически в одиночестве, ощущать присутствие других, хотя бы в воображении и так преодолевать разъединённость?
Человек, чтобы не исчезнуть в абсолютном одиночестве, включает внутри себя тихую музыку прошлого, рассаживает вокруг призраков близких людей и тем самым удерживает свое «я» от распада. Такой внутренний храм памяти и встречи позволяет нам вновь ощутить свое существование: пока в нас звучат голоса (пусть даже воображаемые), мы продолжаем жить.
Экзистенциальное одиночество отступает перед силой внутреннего света, который мы сами и зажигаем. Мысли и фантазии становятся продолжением диалога, который застрял в вечности. И хотя, очнувшись, мы видим перед собой пустую комнату, в духовном опыте эта комната уже не совсем пуста. Красные стены воображения хранят тепло прожитых встреч. Как в фильмах Ингвара Бергмана, где красный цвет - внутренняя стороны души.
В конечном счете, человек не может полностью победить свое одиночество, но он может говорить с эхом собственных слов и слов близких. Эта решимость говорить, создавать образы и воспоминания есть акт жизнеутверждения перед лицом наступающего одиночества.
Человек, чтобы не исчезнуть в абсолютном одиночестве, включает внутри себя тихую музыку прошлого, рассаживает вокруг призраков близких людей и тем самым удерживает свое «я» от распада. Такой внутренний храм памяти и встречи позволяет нам вновь ощутить свое существование: пока в нас звучат голоса (пусть даже воображаемые), мы продолжаем жить.
Экзистенциальное одиночество отступает перед силой внутреннего света, который мы сами и зажигаем. Мысли и фантазии становятся продолжением диалога, который застрял в вечности. И хотя, очнувшись, мы видим перед собой пустую комнату, в духовном опыте эта комната уже не совсем пуста. Красные стены воображения хранят тепло прожитых встреч. Как в фильмах Ингвара Бергмана, где красный цвет - внутренняя стороны души.
В конечном счете, человек не может полностью победить свое одиночество, но он может говорить с эхом собственных слов и слов близких. Эта решимость говорить, создавать образы и воспоминания есть акт жизнеутверждения перед лицом наступающего одиночества.